Капец.

Капец. Полгода шло разбирательство с видео и следствие не могло установить что она не дошла до амвона? Просто позор какой то. 

[ Tags | книги ]

«Православная церковь? Я теперь с этим словом не могу уже соединить никакого другого понятия, как несколько нестриженных людей, очень самоуверенных, заблудших и малообразованных, в шелку и бархате, с панагиями бриллиантовыми, называемых архиереями и митрополитами, и тысячи других нестриженных людей, находящихся в самой дикой, рабской покорности у этих десятков, занятых тем, чтобы под видом совершения каких-то таинств обманывать и обирать народ. Как же я могу верить этой церкви и верить ей тогда, когда на глубочайшие вопросы о своей душе она отвечает жалкими обманами и нелепостями и еще утверждает, что иначе отвечать на эти вопросы никто не должен сметь, что во всем том, что составляет самое драгоценное в моей жизни, я не должен сметь руководиться ничем иным, как только ее указаниями. Цвет панталон я могу выбрать, жену могу выбрать, дом построить по моему вкусу, но остальное, то самое, в чем я чувствую себя человеком, во всем том я должен спроситься у них — у этих праздных и обманывающих и невежественных людей. В своей жизни, в святыне своей у меня руководитель — пастырь, мой приходский священник, выпущенный из семинарии, одуренный, полуграмотный мальчик, или пьющий старик, которого одна забота — собрать побольше яиц и копеек. Велят они, чтобы на молитве дьякон половину времени кричал многая лета правоверной, благочестивой блуднице Екатерине II или благочестивейшему разбойнику убийце Петру, который кощунствовал на Евангелии, и я должен молиться об этом. Велят они проклясть, и пережечь, и перевешать моих братьев, и я должен за ними кричать анафема; велят эти люди моих братьев считать проклятыми, и я кричи анафема. Велят мне ходить пить вино из ложечки и клясться, что это не вино, а тело и кровь, и я должен делать.

Да ведь это ужасно!»

Л. Н. Толстой

Вот видео с этими женщинами. Я просто горжусь ими. Умницы и юмористки. Они на допросе издевались над мальчиками из центра по борьбе с экстремизмом, которые в атозаке отвезли их и пытались допрашивать. Они читали им лекции по истории церкви)))

ДОЖДЬ

Гостями программы КОФЕ-БРЕЙК стали кандидат исторических наук, историк церкви Ирина Карацуба и доктор культурологии, эксперт по религии и художественной культуре Елена Волкова. Они сегодня были задержаны в храме Христа Спасителя в балаклавах при попытке возложить цветы на солею, а затем отпущены из ОВД «Хамовники» после разъяснительной беседы.
Макеева: Что заставило прийти вас учёных дам в Храм Христа Спасителя? Я так понимаю, что полиция там ждала кого-то в день годовщины акции «Pussy Riot», но обнаружила именно вас, учёных. Это была научная акция, исследование, что это было?

Волкова: Это была, во-первых, человеческая акция, нам хотелось в этот день выразить солидарность с Марией, Надеждой, показать им, что люди помнят и ценят то, что они сделали год назад, что есть люди, которые сострадают им, разделяют их взгляды и поддерживают ту акцию, которая была совершена в Храме Христа Спасителя. Мы пришли в знак солидарности, поддержки, сочувствия, мы весь год как учёные дамы занимались просвещением. Я вела школу «Pussy Riot» в интернете, где пыталась объяснить, потому что мне казалось, что люди с такой агрессией восприняли «панк-молебен»,  потому что просто не знают ни истории церкви, ни истории сопротивления церковного, ни истории юродства, библейского пророчества, и вообще контркультуры церковной. Мне хотелось просветить людей, поэтому как учёные мы весь год очень активно занимались просвещением и носили балаклавы у себя в сумке.

Макеева: Как вы оцениваете то, что сделали год назад «Pussy Riot», как историк церкви?

Карацуба: Я думаю, что вообще в истории Русской православной церкви 20 века есть несколько важных дат, вех, скажем, Поместный собор 1917-1918 года, на котором было восстановлено патриаршество и который подготовил программу реформ, но ни одна из этих реформ не была проведена, это всё до сих пор над нами висит. Декларации Митрополита Сергея 1927 года, где церковь склонилась перед безбожным государством и благодарила его - это очень важная веха в истории отступничества нашей церкви от Христа. Скажем, 1943 год, когда товарищ Сталин позволил созвать Поместный собор и избрать нового патриарха и накрепко привязал церковь к безбожному государству, а церковь накрепко привязалась к нему.

Макеева: С точки зрения «панк-молебна» всё-таки.

Карацуба: А «панк-молебен» завершает эту линию, он пытается всё проставить на свои места: Богу - Богово,  Цесарю - цесарево, и представители церкви не поддерживают Цесаря, тем самым подводят очень важную черту под церковно-государственными отношениями в 20 веке. Кроме того, девочки сказали правду, сказали её так, что услышали все. Мы, эксперты, уже писали об этом, но экспертов мало, кто слышит, а они сумели сказать так, что услышали все, честь им и хвала.

Макеева: Вы обе выступали экспертами на деле «Pussy Riot».

Карацуба: Мы были экспертами со стороны защиты, которых никто не хотел выслушать. Мы два дня сидели на лестницах Хамовнического суда вместе с Людмилой Улицкой, которой сегодня 70 лет, дай Бог здоровья, и Ириной Левинской, которая написала экспертизу экспертизы. Она показала, насколько бессмысленно всё то, что накатали  эксперты, которых привлёк суд.

Макеева: По поводу балаклав, которые вы целый год носили в сумке, можно подробней?

Волкова: Балаклавы мы сделали для одного из митингов, когда ещё не было запрета на то, чтобы закрывать лицо. Мы их сделали из икеевских наволочек за пять минут до выхода на митинг.

Карацуба: Пришла Елена ко мне домой и быстро из моей икеевской наволочки сделала две балаклавы.

Волкова: Потом мы их надевали около суда, когда приходили поддерживать девочек. И потом я в качестве талисмана, в качестве поддержки моей связи со страдалицами носила это в своей сумке.

Макеева: А где они теперь?

Волкова: Их вырвали охранники Храма Христа Спасителя и нам не вернули, к сожалению. Тюльпаны нам бросили под ноги, мы купили разноцветные тюльпаны, чтобы стилизовать, яркие разные тюльпаны, как костюмы «Pussy Riot».

Макеева: А дальше, что было?

Волкова: А дальше почему-то одна из уборщиц судорожно стала убирать цветы с икон, видимо, в страхе, что сейчас мы будем их вынимать из ваз и бросать. Потом полицейские проводили нас в автозак, где появились двое странных мужчин. Один из них стал спрашивать, зачем мы это сделали, мы стали говорить об исторической роли «панк-молебна», о том, что Россия изменилась после этого, что это оказало колоссальное влияние на русскую историю. На что он нам ответил… дальше Ира вела диалог.

Карацуба: Он сказал, что это не история изменилась, а в голове у нас изменилось. «Ничего, мы такие изменения лечим в институте Сербского, я - специалист», - сказал он.

Макеева: То есть вы представились, как специалисты института Сербского?

Карацуба: Мы вообще не представлялись, это просто была его ремарка.

Макеева: Они были в штатском?

Карацуба: Да, мы решили, что нас повезут в институт Сербского лечить, но пока ещё не довезли.

Макеева: А дальше что происходило?

Волкова: Дальше нас увезли в УВД Хамовническое, где с нами говорил юноша, который представился именем Илья из центра «Э» по борьбе с экстремизмом. Он стал мне задавать разные вопросы, я, как преподаватель, отвечаю примерно в течение часа на вопрос. Я ему прочитала лекцию по истории церкви, истории юродства.

Карацуба: Я стояла за дверью и слушала с упоением, Лена выразилась на все 100%, изумительная лекция.

Волкова: Он всё записывал, спрашивал меня, что такое симфония между государством и церковью, записывал какие-то данные, концепции разные. Мне кажется, ему понравилось, он сказал, что отвечает за религию в центре «Э». Я сказала, что нужно получить религиоведческое, посоветовала поступить в РГГУ, он сказал: «А имена не можете назвать, к кому обратиться?». И в этом выдал себя, потому что это был вопрос явно следователя, с кем, какие связи, что за организованная группировка.

Макеева: Ирина, вы с этим же молодым человеком беседовали?

Карацуба: Да, я не хотела с ним особо беседовать, поэтому у нас беседа не очень сложилась, о всё приставал ко мне с вопросами: если мол я такая благочестивая, почему я с этими девочками в тюрьму не пошла вместе. На что я ему сказала, что это напоминает логику Ивана Грозного из переписки с Курбским: если ты такой праведник, то что ты не принял от меня неправедного царя, мучительной смертью не вознёсся на небо. На что он мне сказал: «А вы за кого - за Ивана Грозного или за Курбского?». «Я за Гагарина», - ответила я. Он вздохнул и сказал: «Не получилась у нас с вами беседа».

Макеева: И на этом вас просто отпустили?

Карацуба: Приехала Виолетта Волкова, дай Бог ей здоровья, быстро навела шорох на всё ОВД Хамовники, сказал, что никакие отпечатки пальцев снимать не надо, они очень хотели наши пальчики.

Волкова: И что с человеком из центра «Э» не нужно было даже беседовать, этого мы не знали. Но ничего, немного образовали его, просветили.

Макеева: То есть Виолетта Волкова помогла вам?

Волкова: Да, и Марк Фейгин, они узнали из новостей, сами нас нашли. Приехала Виолетта Волкова, у неё было два ордера, она смогла выступать в качестве адвоката, и потом мы следовали её советам.

Карацуба: Мы написали объяснительные, отказ от прокатывания пальчиков, и нас отпустили. В дальнейшем, может, призовут ещё, могут не призвать, посмотрим.

Макеева: Вы, Ирина, сказали, что вы обе православные. Это активная часть вашей жизни, вы ходите в храм, исповедуетесь?

Волкова: Да, это активная часть нашей жизни, мы много лет в церкви, мы преподаватели. Ирина много лет преподавала историю, в том числе историю церкви, моя специальность – это Библия,  христианство и литература. Мы 30 лет преподавали в Московском университете, откуда ушли недавно.

Макеева: А почему ушли?

Волкова: Было много причин, в том числе и потому что нам стали указывать, кого приглашать, кого нет, что говорить и что не говорить.

Макеева: Кого приглашать, куда?

Волкова: В университет в качестве выступающих.

Макеева: С «Pussy Riot» это не связано?

Волкова: Нет, это было ещё до того. Мы не просто православные, практикующие православие, я много лет организовывала воскресную школу в одном из храмов, я преподавала семинаристам, которые приезжали в МГУ и слушали мои лекции по христианству и английской поэзии. У меня очень много учеников-священников,  у нас очень активная деятельность и в церкви была многие годы. Другое дело, что в последний год мы поняли, что церковь совершенно отвернулась от каких-то христианских принципов и ценностей. Надежд очень мало, поэтому мы усилили свою критику в адрес церкви, а когда произошёл «панк-молебен», мы поняли, что девочки как раз пропели про то, что мы многие годы говорили в качестве экспертов, но нас не слушали, а их услышали. Мы были очень рады, что наконец-то кто-то смог сделать это так, что их услышали. Поэтому мы всячески их поддерживаем, и как верующая, я уверена, что их Христос послал в Храм Христа Спасителя, и что это божьи дети, которые пришли от Бога и сказали то, что должно было быть сказано.