Ссылка
Красный Берег. Мемориал белорусским детям — жертвам фашизма.
Страна - Белоруссия
Местоположение - Гомельская область, деревня Красный берег
Автор проекта - архитектор Л. Левин
Строительство - Открыт 28.06.2007
Мемориальный комплекс памяти детей - жертв фашизма в деревне Красный Берег Жлобинского района Гомельской области. Здесь в 1943–1944 годах располагался один из донорских детских концлагерей. В нем содержались дети, у которых брали кровь для нацистских солдат и офицеров. Большая часть содержащихся здесь ребятишек были полными донорами: у них забирали всю кровь за один раз, после чего дети умирали.
Мемориал детям - жертвам войны открывает скульптура незащищенного ребенка: девочки, стоящей одиноко в целом мире. Центр композиции - «Площадь Солнца». «Лучи» (аллеи) расходятся по яблоневому саду. «Луч Памяти» (черного цвета) - главный вход на мемориал. Проходит через «мертвый класс» из белых пустых парт со школьной доской, на которой можно прочесть письмо загубленной войной девочки. На «Площади Солнца» располагаются витражи с рисунками, выполненными детьми в концлагерях и после войны. В центре - «Белый парусник» – мечта детства.
Посетителям на прощание дарят бумажные кораблики - как символ детской веры в то, что однажды в мире больше не будет войн.
“Детям, которые прошли фашистский ад...” - эти слова встречают вас на окраине яблоневого сада у деревни Красный Берег. В этом классе 21 парта и одна классная доска. Обыкновенный школьный класс на сорок два ученика. Эти парты стоят в яблоневом саду. За эти парты никто и никогда не сядет. Никто и никогда... Эти два слова - не из лексикона живых. За белыми партами под синим небом - незримо и навсегда - сидят 1990 учеников - узников детского лагеря Красный Берег. Здесь, где мы сейчас стоим, у этих детей брали кровь для офицерских госпиталей гитлеровской армии. Никто и никогда не сядет за эти парты... Никогда и никто - не увидит, не услышит, не поцелует, не родит, не нарадуется на своих детей и внуков... Умерли 1990 детских миров Красного Берега. Умерли, не родившись, тысячи и тысячи их потомков. Убита часть Беларуси - часть мира.
...Посреди леса и яблоневого сада под небом Гомельщины стоят 21 парта и классная черная доска. Стоит школьный класс. Ступеньки полукруглой лестницы спускают нас в прошлое - больное, страшное и молчаливое.
Нас встречает тоненькая фигурка девочки: она вся порыв - начало светлой жизни, оборванной и убитой нелюдями. Она - это все погибшие дети этой земли...
Мы идем к белым партам и черной доске. 
На ней аккуратным детским почерком написано: “Дорогой папенька! Пишу тебе письмо с немецкой каторги. Когда ты, папенька, будешь читать это письмо, меня в живых уже не будет. Моя просьба к тебе, отец, покарай немецких кровопиец. Это завещание твоей умирающей дочери. Несколько слов о матери. Когда вернешься, маму не ищи, ее расстреляли немцы. Когда допытывались о тебе, офицер бил ее плеткой по лицу. Мама не стерпела и гордо сказала, вот ее последние слова: ”Вы не запугаете меня битьем. Я уверена, что муж вернется назад и вышвырнет вас, подлых захватчиков, вон". И офицер выстрелил маме в рот. Дорогой папенька, мне сегодня исполнилось 15 лет. Если бы сейчас встретил меня, то не узнал бы свою дочь. Я стала очень худенькой, мои глаза впали, косички мне остригли наголо, руки высохли, похожи на грабли. Когда я кашляю, изо рта идет кровь. Мне отбили легкие.
А помнишь, папа, два года тому назад мне исполнилось 13, какие хорошие были именины. Ты мне тогда сказал: “Расти, доченька, на радость большой”. Играл патефон, подруги поздравляли меня с днем рождения, и мы пели нашу любимую пионерскую песню. А теперь, когда я взгляну на себя в зеркало, - платье рваное, номер, как у преступника, сама худая, как скелет, и соленые слезы в глазах. Что толку, что мне исполнилось 15 лет. Я никому не нужна. Здесь многие люди никому не нужны. Бродят, затравленные голодными овчарками. Я работаю рабыней у немца Ширлина, работаю прачкой, стираю белье, мою полы. Работы много, а кушать два раза в день, в корыте с Розой и Кларой. Так хозяйка зовет свиней. Так приказал барон. “Русы были и есть свинья”. Я боюсь Клары, это большая жадная свинья. Она мне один раз чуть не откусила палец, когда я доставала из корыта картошку. Живу в сарае. В комнаты мне входить нельзя. Один раз горничная полька Юзефа дала мне кусочек хлеба. Хозяйка увидела и долго била Юзефу плеткой по голове и спине. Два раза я убегала. Меня находил их дворник. Тогда сам барон срывал с меня платье и бил ногами. Когда теряла сознание, на меня выливали ведро воды и бросали в подвал.
Новость. Сказала Юзефа. Хозяева уезжают в Германию с большой партией невольников и берут меня с собой. Я не поеду в эту трижды проклятую Германию. Я решила, что лучше умереть в родной стороночке, чем быть втоптанной в проклятую немецкую землю. Я не хочу больше мучиться рабыней у проклятых жестоких немцев, не дававших мне жить. Завещаю, папа, отомстить за маму и за меня. Прощай, добрый папенька. Ухожу умирать. Твоя дочь Катя Сусанина. Мое сердце верит - письмо дойдет. 12 марта 1943 года".
...С обратной стороны классной доски, на обороте прощального письма Кати Сусаниной, - карта Беларуси, сломанная, искалеченная карта. Сломанная, но не сломленная земля. На ней обозначены места, где находились детские лагеря медленной смерти - у детей отнимали кровь...
5-й полк - Витебск, Малый Тростенец - Минск, деревня Пальковичи - Могилев, деревня Ала - Паричский район, городской поселок Паричи - Светлогорский район, Азаричи -Гомельская область, деревня Лучицы - Петриковский район, Петриков, три лагеря - Гомельская область, Мозырь, Брест - 9-й форт, деревня Скобровка - Пуховичский район, Деревня Полыковичи - Могилев, деревня Красный Берег - Жлобин...
Карта убитого будущего... Живые цветы.
13 тысяч школ Беларуси были уничтожены. Вместо них - детские лагеря. Красные от крови лагеря...
На совещании гитлеровских бонз в Житомире Гиммлер сказал: “Где бы на Востоке вы ни нашли ценную кровь - либо изымите ее, либо уничтожьте”.
На берегу речки Птичи недалеко от деревни Кринки был лагерь. Там жили еврейские дети. По гиммлеровским понятиям их кровь была не ценной, потому что была “нечистой”. И 82 “юденыша” были выведены в лес и расстреляны. Случай спас только одного.
Деревня Кринки. Берег Птичи. Сколько же еще таких кровавых “точек” оставила война на живой карте Беларуси...
Три тысячи литров детской крови “дал” фашистской Германии соседний с Беларусью латышский концлагерь Саласпилс. По крови белорусских детей статистики нет.
Через всю площадь, выложенную матовыми плитами, от парт тянется кровавый ручеек красного полированного гранита...
Пролетел над Белой Русью белый аист, а на землю упала черная тень... И там, где она упала, там пролита кровь наших детей.
Сознание отказывается воспринимать то, что видят наши глаза.
Мы идем по мемориалу, и навстречу нам плывет детский “бумажный” кораблик с двумя парусами... Такие кораблики мы тоже делали из тетрадных страниц и пускали их в плавание по весенним ручьям на улицах нашего детства. Этот приплыл в свою последнюю гавань под названием Красный Берег - напоминание о тысячах детей, весна которых была убита в 1943 году. На белых парусах - навеки - имена, отлитые в металле: Марина, Настя, Зоя, Вера, Аркаша, Тема, Арина, Петя, Оля, Олежка, Сима, Витя... Эти имена взяты из лагерных документов.
Никогда уже эти ребята не отправят свои корабли в плавание по жизни. Жизнь была отнята. Остались имена и этот, один на всех, белый пароход детства.
Белые паруса остались позади, нам открывается мир детской мечты - 25 белых “мольбертов”, 25 разноцветных детских рисунков, переведенных в вечные теперь витражи. Это рисунки 1946 года участников изостудии Минского дворца пионеров, которой руководил наставник многих известных ныне белорусских мастеров художник Сергей Петрович Катков. Солнечный послевоенный мир сбереженных от смерти детей.
Один из витражей выполнен по рисунку “Строящийся Минск” автора проекта мемориала “Красный Берег” Леонида Левина, которому тогда было 11 лет.
Отредактировано Tasha (2015-04-24 14:31:07)
